Биологи создали вирус, способный уничтожить человечество.

Стало быть, что делают голландцы? Берут вирус птичьего гриппа и последовательно вносят в него пять мутаций. После чего вирус передается воздушно-капельным путем, сохранив убойную летальность в 60%. Пробирка с этой дрянью, способной за год умертвить половину человечества, теперь лежит где-то в недрах Медицинского центра Университета Эразма в Роттердаме. Такая вот новость.

Я узнал об этом изобретении из заметки в «Нью-Йорк Таймс» и сначала не поверил. «Не может быть, — крутилось в голове, — не может быть таких идиотов, пусть даже и в Голландии!» Потом перечитал, понял, что все правда. Реакция сменилась на «Тра-та-та, руки оторвать, тра-та-та, чтоб не делали больше никаких открытий, тра-та-та, назидание потомкам…» Вместо «тра-та-та» всякий может подставить те слова, которые он непроизвольно употребляет в состоянии бешенства, ярости, крайнего возмущения.

Мелькнула мысль, что кто-то из голландцев покурил очень сильной травы и совместил это занятие с научной работой. Но, прочитав всю историю, я понял, что все сделано по трезвому уму, а авторы до сих пор считают, что они молодцы и принесли пользу миру.

Суть в том, что исследователи ставили эксперименты на хорьках — модельных животных, чья реакция на грипп очень схожа с человеческой. В начале эксперимента ученые заражали хорьков одного от другого принудительно, а в конце инфекция уже передавалась по воздуху естественным путем. Пять мутаций как раз и сделали вирус летучим.

Раньше вирус H5N1 был смертельным, но очень плохо передавался от человека к человеку. С 1997 года всего около 600 случаев. Теперь доказано, что вирус может мутировать так, чтобы и остаться опасным, и легко заражать людей. Ученые горды, а про то, что он, может, еще сто лет так не мутировал бы без их помощи, предпочитают не говорить.

В декабре они отослали статью для публикации в престижный научный журнал Science. Со всеми результатами, методикой и указанием, какие мутации приводят к необычным свойствам изобретенной заразы. По таким инструкциям средней руки молекулярная лаборатория изготовит вирус недели за две.

Это тоже еще не все. В декабре выяснилось, что подобную работу проделала еще одна группа — из Университета Висконсина в США. Эти хотят опубликоваться в другом престижном журнале — Nature. Тоже с методикой и результатами.

В этот момент у кого-то из рецензентов, читавших статью, включился здравый смысл, и он обратился в Национальный комитет по биобезопасности (NSABB). Разра­зился скандал, который продолжается по сей день: впервые за всю историю официальные власти США обратились к редакциям журналов с просьбой не публиковать всех данных. Вот уже двадцать дней идут яростные споры: одни говорят, что это цензура и непременно нужно все обнародовать, другие — что без такой цензуры не только террористы, но и просто небрежные ученые уже через месяц выпус­тят смертельный штамм в большую жизнь. Третьи, к которым принадлежу и я, считают, что такие работы вообще не следует начинать, а если кто-то рвется совершить такое открытие, то ему нужно устроить закрытие по полной программе — с осуждением научным сообществом и отлучением от работы за безответственность. А в нынешней ситуации я бы уничтожил вирус, сжег все бумаги, а людей — носителей информации — охранял бы броневиками от террористов. Ведь, по сути, польза от изучения вируса сомнительна, поскольку вряд ли природные мутации повторят лабораторный путь, а вред — вот он, уже здесь.

Пока ситуация в подвешенном состоянии, из статей согласились вырезать всю конкретику, но в будущем хотят предоставить доступ к ней ограниченному числу ответственных ученых.

— Как думаешь, нужно это было делать? — спросил я своего однокурсника Женю Кандела, ныне профессора онкологии Института имени Розвелла Парка в Буффало.

— Думаю, что все же работа нужная, мы теперь можем подготовиться, если в природе такое появится. Только я не пойму, зачем они пуб­ликовать это рвутся. Это какое-то неуемное тщеславие. Ведь если ты даже случайно на­ткнулся на такую вещь, нужно сообщить в соответствующие органы и сидеть тихо, изучать с вооруженной охраной. Но все же хорошо, что это в Европе появилось. У нас есть запас по времени — год, может, полтора. Потому что сделай вирус, например, китайцы — он давно уже был бы вне лаборатории. У них неважно с понятием научной этики.